Из канализации Лондона достали гигантский «айсберг жира». Его содержимое — находка для ученых. В лондонской канализации нашли мерзкое нечто Когда появилась канализация в лондоне

Сегодня струящиеся по улицам нечистоты равняются коммунальному коллапсу, а еще 150 лет назад в любом крупном городе это воспринималось как всего лишь досадная неприятность. Первая городская система канализации, в том виде, в котором мы привыкли ее видеть, появилась в Лондоне только в 19-м веке. Проект был настолько революционным и грандиозным, что Лондонская городская система канализации по праву вошла в число индустриальных чудес мира.

Проблема очистки и уничтожения зловонных отходов жизнедеятельности являлась актуальной не только для обитателей Лондона, но и для жителей любого крупного города. Однако для лондонцев в начале 19-го века непродуманная система стоков обернулась настоящей катастрофой.

Еще в 15-м веке по ряду исторических причин население Лондона начало стремительно расти. Большинство жителей из деревень перебирались в город, где существовала возможность найти работу и прокормить семью, а при хорошем стечении обстоятельств вести достойную безбедную жизнь. Постоянно растущее население города нуждалось в огромном количество лошадей, служивших тогда основным средством передвижения. Система отвода стоков, которая смогла бы очистить город от нечистот, становилась жизненно необходимой.

В то время основным источником питьевой воды служили воды Темзы. Зажиточные лондонцы заказывали для себя подвоз воды у гильдии водовозов, а еще более обеспеченные даже подводили к собственному дому водопроводные трубы. Еще в 1582 году было начато строительство водяного колеса, закачивавшего воду из реки. С годами конструкция совершенствовалась, система водоснабжения улучшалась, и к 19-му веку воду лондонцам поставляли воду уже несколько подобных сооружений.

Так как вода подавалась прямо в дома, лондонцы не только строили под домами выгребные ямы, но и пользовались сливными туалетами. Все время существования Лондона нечистоты сбрасывались в Темзу, но их количество было не велико и река за короткий промежуток времени растворяла их и уносила подальше от города. Но в 1815 году количество населения увеличилось настолько, что ситуация стала критической: появилось много сливных туалетов, чистить выгребные ямы и вывозить нечистоты не успевали, и власти приняли, как утверждают историки, одно из самых "глупых" и "непродуманных" решений - направить абсолютно все сточные воды прямо в Темзу, и не ниже по течению, а в черте города.

Можно только представить себе, что произошло с рекой, в которую хлынул поток сразу из 200000 туалетов, скотобоен и конюшен. Следует учесть, что большинство туалетов использовались целыми кварталы, где проживала беднота - на квартал или улицу приходился всего один туалет. Нечистоты бурной рекой понеслись в Темзу, из которой горожане брали воду для питья и стирки белья. Над Темзой, да и по всему Лондону разнесся ужасающий смрад. Власти уже не находя выхода срочно издали указ, запрещавший сбрасывать в Темзу канализационные стоки. Указ этот ни кем всерьез не воспринимался, выгребные ямы постоянно переполнялись, по улице невозможно было пройти из-за обилия конского навоза. Его смывали грязной водой, которая возвращалась в многострадальную Темзу.

Когда в середине века известный ученый Майкл Фарадей решил проехаться по Темзе на прогулочном пароходе, он был поражен, насколько загрязнена вода. Вот что он написал в статье для номера уважаемой лондонской газеты «Таймс», вышедшего 7 июля 1855 года: "Я разорвал несколько белых карточек на кусочки, намочил, чтобы они легко тонули, и в каждом месте, где пароход причаливал, опускал их в воду. Она была так мутна, что при погружении карточек на толщину пальца при ярком, солнечном дне они были совершенно неразличимы. Запах от реки был такой, что казалось, будто мы плывем по открытой канализации".

Летом 1855 года Темза вышла из берегов, и после отлива вод величественной реки все нечистоты остались на берегу, словно сама природа решила наказать жителей огромного города за безответственное отношение к окружающей среде. То лето вошло в историю, как время Великого смрада. Естественно, такое количество нечистот поспособствовало вспышкам эпидемий холеры и тифа. Многие лондонцы от болезней умирали прямо на улицах столицы. Количество жертв Великого смрада невозможно было подсчитать, так как трупы хоронили за чертой города в общих могилах, чтобы хоть как-то сдержать эпидемии. Из Лондона началось массовое бегство. Бежали все - бедняки, зажиточные горожане и даже представители власти.

Показательнее всего выглядит бегство парламента из только что простроенного знаменитого здания на берегу Темзы в Хэмптон-корт, а судов – в Оксфорд. Правда, первые дни с вонью в парламенте пытались бороться пропиткой всех штор хлором и дезинфектами. Однако вскоре автор проекта вентиляции здания написал спикеру, что в таких условиях он снимает с себя всякую ответственность за только что внедренную систему. Спасаясь от запаха и не отнимая от носа платков с розовой водой, члены Палаты общин решили срочно выделить деньги на строительство новой канализации. Ими был принят закон, обязывавший осуществить проект в кратчайшие сроки. В истории Англии это был, пожалуй, единственный случай, когда от решения до принятия закона прошло всего 18 дней.

Спустя какое-то время сильные дожди, основательно промывшие Темзу и ее берега, сняли остроту проблемы, но даже самые недальновидные политики поняли, что откладывать со строительством канализации нельзя. К тому же, в 1854 году лондонскому врачу Джону Сноу удалось убедить современников, что эпидемии холеры, с 1840-х годов периодически выкашивающие население крупных английских городов, напрямую связаны с загрязнением воды, а вовсе не с мифическими миазмами воздуха, как было принято считать раньше. Бесстрашный врач исследовал ареал заболеваний холерой в Сохо и быстро обнаружил, что источником заразы являлась питьевая колонка на перекрестке, вода в которой была отравлена близкой утечкой из поврежденной канализационной трубы.

Итак, в конце 1855 года был создан специальный совет, выбравший среди множества предложенных на конкурс схем проект итальянского архитектора Джозефа Базальгетти. Он решил возвести пять основных перехватывающих систем, три — на левом (северном) берегу Темзы и две — на правом. Они должны были не допустить попадания стоков в реку и обеспечить их сброс в находящееся совсем недалеко от восточной окраины Лондона море. Перехватывающие коллекторы для удешевления строительства сооружали прямо в русле Темзы, предварительно отгородив его часть кессонами. Кроме экономии, это дало еще два положительных эффекта. Во-первых, образовались добротные каменные набережные, во-вторых, некоторое спрямление и сужение русла реки заставило воды Темзы бежать быстрее. Таким образом дно было неплохо прочищено от скопившихся за века нечистот.

При устройстве кессонов вдоль береговых линий Базальгетти применил кладку кирпичей на цементный раствор, став новатором в этом способе строительства. До этого кирпичи клали на известковый раствор, затвердевавший крайне медленно, и который нельзя было наносить на влажную поверхность. Поэтому архитектор решил применить портлендский цемент, изобретенный в 1824 году каменщиком из Йоркшира. Этот вид цемента использовался только для отделочных работ, но Базальгетти был убежден, что он прекрасно подойдет для строительства канализации, потому что затвердевает даже под водой. Инженер приказал каменщикам смешивать его с грубым песком, вместо привычного мелкого, и даже использовать для этих целей гравий, фактически придумав бетон. Гравий до сих пор виден в соединениях между кирпичами, и укрепляя время от времени берег реки, современные строители утверждают, что старую кладку разрушить очень сложно, в ней до сих пор не появились трещины.

Впрочем, все эти работы бледнеют на фоне обустройства самих канализационных туннелей, которые не только пролегали глубже уровня дна реки, но и шли вдоль нее на протяжении 82 миль. Большинство строительных работ было проведено совершенно незаметно для населения, но когда Базальгетти строил что-то на поверхности, то это привлекало всеобщий интерес, как, например, "Кросснесс" - насосная станция, украшенная элегантными чугунными лестницами, и оснащенная четырьмя огромными паровыми двигателями. Или очень интересная с архитектурной и инженерной точек зрения станция "Эбби Миллс" с восемью паровыми двигателями, поднимавшими стоки на высоту 42 футов. Обе упомянутые станции были недавно отреставрированы и открыты для желающих полюбоваться красотой производственного дизайна 19-го века.

Содержимое канализации собиралось в огромных резервуарах к востоку от Лондона. Например, площадь резервуара, обслуживающего южную часть системы, достигала 6,5 акров при глубине 17 футов. Он мог вместить 27 миллионов галлонов стоков, которые ежедневно сбрасывались в море во время отлива. Такой накопительно-пульсирующий принцип работы канализации позволил долгое время обходиться вообще без очистных сооружений, строительством которых озаботились уже только в 20-м веке.

Ключевые объекты лондонской канализационной системы были возведены в течение шести лет. Ее официальный ввод в эксплуатация состоялся 4 апреля 1865 года. Это стало одним из самых знаменательных событий того времени, на котором не погнушался присутствовать принц Уэльский – будущий король Эдуард VII. Полностью же проект был реализован к 1870 году, и именно с тех пор Великий лондонский смрад стал достоянием истории. Стоимость работ составила совершенно фантастическую сумму в три миллиона фунтов. Но оно того стоило - канализация не только подарила британской столице чистый воздух, но и показала всему миру, на что способен портлендский цемент, сразу после этого нашедший самое широкое применение в строительстве.

По двум туннелям, каждый из которых выложен кирпичной кладкой, да еще и с соблюдением стиля, присущего викторианской эпохе, нечистоты и сточные воды и сегодня направляются к двум очистительным станциям - в Пламстеде и в Бектоне. Система поражает своей простотой, но, несмотря на свою незатейливую конструкцию без сбоев функционирует уже 150 лет. В самом начале туннелей их высота составляет примерно 1,25 метра, но по мере того, как бурные потоки нечистот увеличиваются в объеме, становится больше и диаметр туннелей. Например, в восточной части Лондона высота потолка туннеля составляет три с половиной метра, что не дает даже самым мощным потокам вырваться наружу.

Лондонская канализация недоступна для осмотра, даже опытным диггерам не разрешено спускаться в туннели. Связано это с тем, что в системе отсутствуют специальные возвышения и вероятность упасть в загрязненные потоки здесь очень велика. К слову, канализация столицы Франции Парижа, доступна для посещения туристами. В Лондоне же узнать о канализации и борьбе горожан за свою жизнь и чистоту Темзы можно только у очистительных сооружений, которые по замыслу архитекторов построены в виде католических соборов. С чем связано такое решение, доподлинно неизвестно. Хотя историки практически едины во мнении - это своеобразная дань Богу, который пролил на Лондон в начале строительства канализационной системы сильные дожди. Это природное явление хоть немного очистило на время Темзу и Лондон от нечистот и приостановило высокую смертность.

Канализация Лондона – это не просто индустриальное чудо света, она своеобразный памятник героизму людей, которые смогли спасти величественный город Европы. Кроме этого, история Великого смрада – это напоминание нашим потомкам о том, как безответственное отношение к окружающей среде может за считанные годы стереть с лица планеты все человечество.

«Я разорвал несколько белых карточек на кусочки, намочил, чтобы они легко тонули, и в каждом месте, где параход причаливал, опускал их в воду. Вода была так мутна, что при погружении их на толщину пальца при ярком, солнечном дне они были совершенно неразличимы. Запах от реки был такой, что казалось, мы плывем по открытой канализации».

Спустя три года жарким летом канализация протекла в реку, направившись к центру города. После отлива берег Темзы был сплошь покрыт слоем фекалий, которые быстро разлагались на солнце, делая жизнь в городе невозможной из-за жуткого смрада.

Прикрывая нос платочками, пропитанными розовой водой, члены английского парламента, здание которого высится на берегу Темзы, в рекордный срок (всего за 18 дней) приняли указ и выделили деньги на строительство водопровода и новой канализации в Лондоне.

«Великий лондонский смрад» летом 1858 года наконец заставил правительство действовать, хотя и не был единственной причиной. Другая заключалась в предотвращении периодически вспыхивавших эпидемий холеры. В XIX веке холера по праву считалась самой страшной болезнью: распространялась она с быстротой молнии, унося тысячи жизней в считанные дни, при этом медики не знали, как помочь пациентам.

До середины века вспышки холеры связывали с плохим воздухом, пока в 1854 году английский врач Джон Сноу не пришел к выводу, что не смрад, а нечистоты, его вызывающие, – вот истинная причина болезни. Во время эпидемии холеры в Сохо (1854 год) Сноу составил карту улиц, чтобы выявить эпицентр инфекции. Из расспросов жителей стало ясно, что заболели те, кто брал воду из колонки, те же, кто пил пиво, остались здоровы.

Оказалось, что в этом месте сточные воды лондонской канализации просочились в городской водопровод. Джон Сноу распорядился снять рычаг с колонки, и эпидемия пошла на убыль. В том же году итальянский исследователь Филиппо Пачини опубликовал описание возбудителя холеры. О том, что причиной болезни является грибовидный живой организм, заявлял еще один английский врач – Уильям Бадд.

Если к этому добавить 400 000 тон сточных вод, ежедневно стекавших в Темзу (в год – 150 миллионов тонн), отходы многочисленных фабрик, расположенных на ее берегах, и смутные представления лондонцев всех слоев общества о санитарии и гигиене, становится понятным, почему город так часто страдал от эпидемии холеры.

Несмотря на доказательства, собранные Джоном Сноу и Уильямом Баддом, власти продолжали тянуть со строительством новой канализации в Лондоне вплоть до кризиса 1858 года. Архитектор Джозеф Базалгетти получил от правительства задание разработать проект и осуществить его на практике. Базалгетти справился с ним на отлично!

Он возвел пять основных перехватывающих систем, две – на юге реки и три – на севере.Огромные дренажные сооружения не позволяли канализации попасть в Темзу, а отводили ее к востоку от города, где во время отлива сточные воды стекали в море. Туннели протяженностью 82 мили обладали огромной для того времени пропускной способностью и были проложены намного глубже речного дна.

Во время строительства новой канализации в Лондоне Джозеф Базалгетти применил новаторский способ соединения кирпичей для укреплений береговой линии. Вместо обычного известкового раствора, который долго затвердевает, он использовал портландский цемент, затвердевающий даже под водой. Более того, он приказал смешивать его с гравием и грубым песком, по сути, применив для строительного раствора бетон.

Прокладывать новую канализацию в Лондоне начали в январе 1859 года, а закончили к 1870. Стоимость работ оценили в три миллиона фунтов, но колоссальные расходы себя оправдали: воздух в английской столице стал намного чище, эпидемии холеры прекратились, а качество работы викторианских строителей таково, что прочность стен и труб, несмотря на ежедневный поток ядовитых веществ, вызывают восхищение даже сегодня, 145 лет спустя.

Великобритания, Лондон

Великое зловоние (англ. The Great Stink) - событие, произошедшее в Лондоне летом 1858 года. Жаркое лето и отсутствие централизованной канализации привели тогда к загрязнению Темзы и прилегающих территорий фекалиями и отходами. Свирепствовали болезни, горожане массово бежали из Лондона. Парламент сложил с себя полномочия.

Водоснабжение и санитария до Великого зловония

До конца XVI века жители Лондона брали воду из колодцев, из реки Темзы и её притоков, а также из больших цистерн; например из родника в Тайберне по свинцовой трубе вода отводилась в резервуар: Грейт-Кондуит Чипсайда. За пользование водой из цистерн надо было платить, а для контроля были назначены надсмотрщики, контролирующие, что торговцы и пекари не будут бесплатно пользоваться водой в коммерческих целях.

Богатые лондонцы, жившие вблизи трубопроводов, наполнявших цистерны, могли получить разрешение на платное подключение своих домов к водоснабжению, однако нередки были и самовольные подключения. Те, кто не мог заплатить за подключение, получали воду от водовозов. В 1496 году последние создали собственную гильдию под названием «Братство водовозов им. Святого Кристофера».

В 1582 году голландец Питер Морис арендовал северный свод Лондонского моста и установил там водяное колесо для насоса, качавшего воду в несколько районов Лондона. В 1584 и 1701 годах были добавлены ещё 2 колеса, действовавшие до 1822 года.

В 1815 году было разрешено вывести канализацию в Темзу , куда на протяжении 7 лет сбрасывались канализационные стоки всего города. При этом оттуда же продолжали брать воду для умывания и приготовления пищи. В Лондоне насчитывалось более 200 тысяч сточных ям, которые должны были регулярно чиститься, но вследствие высоких цен это делалось нерегулярно, что добавляло смрада в и без того не благоухающий воздух Лондона.

Холера была широко распространена на протяжении 1840-х годов. Причины известны не были; общепринято было мнение, что болезнь является следствием вдыхания воздуха с «миазмами». Из-за преобладания теории о заражении холерой через воздух среди итальянских учёных, открытие Филиппом Пачини возбудителя холеры в 1854 году полностью было проигнорировано, а бактерии были повторно открыты тридцать лет спустя Робертом Кохом. В 1854 году лондонский врач Джон Сноу, изучая причины эпидемии в Сохо, установил, что болезнь передаётся через питьевую воду, загрязнённую сточными водами. Эта идея, однако, не была поддержана в обществе. В 1848 году было произведено объединение нескольких местных органов, занимавшихся вопросами канализации, в Столичную канализационную комиссию. Комиссия начала очистку старых выгребных ям, что, в конечном счёте, также привело к Великому зловонию.

События перед Великим зловонием

Ситуация усугубилась с заменой горшков туалетами со смывом, что во много раз увеличило количество сточных вод. Сточные ямы переполнялись, их содержимое попадало в канавы для дождевой воды. Смешиваясь со стоками заводов и скотобоен, оно попадало в Темзу .

В 1858 году стояла особенно жаркая погода. Вода Темзы и её притоков была переполнена сточными водами, а из-за тёплой погоды она ещё и зацвела, что привело к образованию такого запаха, что это сказалось на работе Палаты общин: пришлось использовать шторы, пропитанные хлорной известью, а члены её решили переехать в Хэмптон, суды же собирались эвакуировать в Оксфорд. После сильных дождей закончилась жара и летняя влажность, что и решило проблему. Тем не менее, палата общин назначила комитет, который должен был сделать доклад об обстоятельствах бедствия, и рекомендовала выработать план предотвращения таких проблем в будущем.

Новая канализационная система

В конце 1859 года был создан Столичный совет работ, который, несмотря на многочисленные схемы по борьбе с эпидемией, принял схему, предложенную в 1859 г. своим собственным главным инженером Джозефом Базэлджетом. В течение шести последующих лет были созданы ключевые элементы лондонской канализационной системы, и «Великое зловоние» стало отдалённым воспоминанием.

Хотя новая система канализации действовала и водные поставки постепенно улучшались, она не предотвратила эпидемию в 1860-х годах в восточном Лондоне. Тем не менее, судебное исследование показывало, что заражённая река Ли наполняла резервуары Восточной водной компании. Принятые меры привели к тому, что это был последний случай холеры в Лондоне.

Из канализации Лондона достали гигантский «айсберг жира». Его содержимое - находка для ученых

Из лондонской канализации достали 130‐тонный фэтберг - так называют крупные массы жира и грязи, способные заблокировать систему коммуникаций. Ученые изучили его состав, чтобы лучше понять причины возникновения фэтбергов. Результаты оказались неожиданными.

В прошлом году коммунальные службы Лондона побили все известные рекорды, подняв из канализации на поверхность самый гигантский ком жира в истории. Весом 130 тонн и длиной 250 метров, он был длиннее Тауэрского моста и выше Биг-Бена.

Чудовищный «айсберг жира», прозванный фэтбергом, возник не за один день - он разрастался многие годы, постепенно перекрывая крупнейшие канализационные трубы. Еще немного, и засор бы привел к затоплению отдельных домов, а возможно, и целых улиц.

Рабочим пришлось три недели дробить фэтберг на части водяными струями под высоким давлением. Когда его «осколки» были извлечены из тоннелей, было решено переработать их на экологически чистое топливо. В таком куске жира достаточно ресурсов для создания 15 тысяч литров топлива, чего хватит на целый день работы автопарка на 350 автобусов.

Часть огромного кома пошла не на переработку, а послужила более высокой цели - анализ содержимого фэтберга позволил больше узнать о жизни Лондона, в том числе о ее сфере, обычно скрытой от чужих глаз. Только в одном из кусков глыбы жира ученые обнаружили целый букет опасных бактерий, а также 20 видов препаратов и наркотических веществ.

Самый жир

Заглянуть в недра подземного Лондона решилась команда ученых по заказу телеканала Channel 4, пишет веб-ресурс Quartz. Выяснилось, что исследованная масса подземного монстра почти на 90% состоит из кухонного жира и остатков оливкового масла, используемого в кулинарии. В Лондоне высокая плотность ресторанов с жирной кухней - сливаемые ими отходы и стали главной причиной появления фэтберга.

Кроме жира и масла в коме много влажных салфеток, подгузников и прочих изделий, которые люди все чаще выкидывают в канализацию, а не в мусор. Если туалетная бумага легко растворяется в воде, то «смываемые» гигиенические салфетки не разрушаются и прилипают к комьям жира, становясь своеобразным клеем кома отходов. Важным элементом адского варева являются гели и ароматические масла, стекающие из ванных сливов прямо в «пасть» фэтберга.

«Приправой» к этой ядреной смеси стал ряд запрещенных веществ. В коме были найдены следы кокаина, экстази, амфетаминов. Самые известные наркотики уступили в концентрации препаратам для набора мышечной массы и другими стероидами. Ими обычно пользуются нечистоплотные «качки», мечтающие поскорее увеличить объем мускулов.

Что-то из этих веществ было просто смыто, что-то не переварилось в человеческом желудке и только после этого попало «вниз». Кроме самих веществ, были обнаружены пластиковые пакетики от доз, иглы и шприцы.

Подобные находки позволяют лучше узнать лондонцев, отметил ведущий Channel 4 Рик Эдвардс.

Среди находок были и то, что опаснее наркотиков - фэтберг оказался питательной средой для ряда бактерий. В числе прочих, были обнаружены кишечная палочка, листерия и кампилобактер - основная причина развития диарейных и воспалительных заболеваний желудка.

Некоторые из бактерий мутировали и стали невосприимчивы к антибиотикам. Такие супербактерии крайне опасны для здоровья. Особой опасности подвергаются сотрудники коммунальных служб Лондона, чьи жизнь и здоровье зависит от соблюдения максимальной стерильности во время работ в канализационных тоннелях.

Великое зловоние
Окаменевшая многотонная масса фэтберга неслучайно возникла именно под Лондоном. Помимо огромного количества кулинарных заведений, ставших основным источником «строительного материала», британскую столицу отличает своеобразно устроенная центральная канализация, считающаяся одной из местных достопримечательностей.
Она возникла после катастрофы, вошедшей в историю Лондона как Великое зловоние. Жарким летом 1858 года над столицей огромной империи повисла невыносимая вонь. Ситуация усугублялась вспышками эпидемии холеры в бедных районах. Все, кто мог себе это позволить, бежали из города. Были эвакуированы даже суды и члены парламента.
Причиной Великого зловония было отсутствие нормальной канализации. В британской столице существовало 200 тысяч сточных ям, которые постоянно переполнялись, а их вонючее содержимое смешивалось с дождевой водой и стекало в Темзу. Рост числа фабрик с заводами и работа скотобоен добавляли отдельный поток отходов, отравлявший реку. Итогом стало страшное загрязнение главной водной артерии мегаполиса.
Через год после зловонного лета был создан Столичный совет работ. Усилиями его инженеров и сотрудников была заложена основа канализационной системы Лондона, которая действует до сих пор. Ее создание, по мнению историка викторианской эпохи Джона Доксета, спасло больше жизней, чем любой из политиков того времени. Резко упал уровень заболеваний холерой, стали чище воздух и городская вода. И все же, как и знаменитый лондонский метрополитен, канализация оказалась заложницей доступных на тот момент технических решений.
Запутанная сеть широких тоннелей оказалась идеальном местом для возникновения заторов. Если 130-тонная глыба жира все-таки рекордсмен, то меньшие комья бытовых отходов встречаются в канализации очень часто - их число достигает 80 тысяч в год. Чтобы управиться с ними, мэрия Лондона ежемесячно тратит около 700 тысяч фунтов стерлингов.

Описание:

Слово, обозначающее сточные воды, канализацию на староанглийском языке означает "по направлению к морю". Лондонская канализацая представляла собой канавы для стока нечистот, проложенные с небольшим уклоном к Темзе, уносящей стоки в море. Сточные канавы быстро переполнялись, помои и отходы жизнедеятельности людей заливали улицы и рыночные площади, попадали в дома.

История лондонской канализации

Часть I

В конце 1500-го года король Генрих VIII издал указ, обязывающий домовладельцев чистить участки сточных канав около их домов. Кроме этого, король создал Комиссию по Стокам, призванную обеспечивать выполнение этих правил. Однако средства для оплаты работы Комиссии предусмотрены не были. Поэтому фактически Комиссия по Стокам не была сформирована до 1622 г., когда было решено на ее содержание использовать штрафы за невыполнение указа.

О деятельности Комиссии клерк вел ежедневные записи. Каждое слово, произнесенное в суде, тщательно фиксировалось в регулярных записях Комиссии.

Записи охватывают более 250 лет людских невзгод, возникающих во многом из-за пренебрежения опасностью антисанитарных условий. Горожане, врачи, политические деятели, полицейские направляли в Комиссию наводящие ужас сообщения о "миазмах, моровой язве, внезапной смерти" в лондонских жилищах.

В начале XVIII века почти в каждом доме под полом была выгребная яма. Даже в лучших домах тошнотворное зловоние проникало в элегантные гостиные. Запах внутри домов зачастую был хуже, чем на улицах, загрязненных помоями и навозом. Люди обычно пренебрегали этим нездоровым запахом, но в то же время испытывали ужас перед "ночным воздухом", насыщенным угольным дымом и сернистым фабричным смогом, который беспокоил обитателей Сити.

Двери и окна жилых домов и фабрик на закате плотно закрывались, чтобы защитить их обитателей от ужасного "ночного воздуха". Целые семьи и бригады рабочих умирали от таинственной "асфиксии" в течение одной ночи. Врачи не могли объяснить повторяющиеся случаи заболеваний, так в Сити периодически возникали "миазмы". Яркое описание ужасных смертей было обычным на заседаниях Комиссии и в бульварных лондонских газетах.

Наибольшее число описанных смертельных случаев и травм происходило из-за отравления сероводородом, от недостатка кислорода или от взрывов метана. Такие условия возникают и в наше время в сточных коллекторах, загрязненных резервуарах и в закрытых помещениях.

Когда выгребные ямы переполнялись, их содержимое отводилось по примитивным дренажным трубам в полуоткрытую сточную канаву, проложенную посередине улицы. Жидкость из выгребных ям часто размывала фундаменты, стены и полы жилых домов. Дренажные трубы засорялись, при этом нечистоты разливались под домом и загрязняли колодцы, резервуары с питьевой водой и водопроводы.

Многие домовладельцы накапливали большие кучи "ночной земли" - компоста, который использовался для удобрения почвы и служил своеобразной "валютой". Те, кто использовал нечистоты для компоста, должны были ползать на четвереньках по дренажным трубам, чтобы добраться до выгребных ям и выбросить их содержимое на поверхность. Для этой работы часто нанимали детей, так как они могли проникнуть в наиболее труднодоступные уголки. В Комиссии добивались разрешения на привлечение к этой работе даже совсем маленьких детей, которых использовали также в качестве трубочистов.

Очистка выгребных ям и сточных труб детьми приводила не только к смертельным случаям, но была и причиной длительных болезней, также со смертельным исходом.

12 января 1849 г. в Комиссию был представлен такой доклад об условиях работы по очистке сточных труб: "Вонь была ужасающей, а воздух так загрязнен, что часто случались взрывы и удушье от испарений. Мы потеряли партию рабочих почти полностью, потому что они задохнулись в трубе; последнего из них, уже потерявшего сознание, удалось вытащить на спине по грязи глубиной в два фута".

21 февраля 1849 г.: "В двух местах коллектора произошли взрывы, в результате чего у людей содрало кожу с лица и опалило волосы. В направлении Саутхэмптона глубина осадка грязи достигла 2 футов 9 дюймов, свободным в коллекторе осталось только пространство высотой 1 фут 11 дюймов. На расстоянии примерно 400 футов от входа погасла первая лампа, через 100 футов вторая лампа взорвалась, при этом у человека, несшего ее, обожгло лицо и волосы".

Комиссия постановила, что "первый принцип устройства общественных сточных коллекторов определяет их размер таким, чтобы их мог очищать человек нормального роста".

После того как были заслушаны сотни подобных докладов, Комиссия наняла группу врачей, для того чтобы они проверяли рабочие места, обследовали состояние здоровья рабочих, начертили эскизы, показывающие, каким должен быть размер коллекторов с учетом доступа для обслуживания. При этом учитывалось не только свободное пространство, но и определялась допустимая глубина осадка в коллекторах и сточных трубах. Благодаря представленным врачами рекомендациям и чертежам власти были осведомлены об условиях труда рабочих по очистке канализации.

Осушение трясины лондонских нечистот

Уровень улиц Лондона находился на 30 футов ниже уровня воды в Темзе во время прилива. Двухмиллионное население города проживало в условиях тесноты и скученности, причем ситуация постоянно ухудшалась. Обитатели Сити вымирали на протяжении четырех веков от эпидемий холеры, тифа, чахотки, других неизвестных болезней.

Величайший реформатор санитарии Эдвин Чэдуик боролся с равнодушием высших классов общества к этим ужасным условиям. Чэдуик взрывал старые канализационные трубы, проводил опросы жителей трущоб, направлял в Комиссию сотни докладов. Он проводил эксперименты по подаче питьевой воды из озер и резервуаров вместо зловонной Темзы. Разработанный им Закон об Общественном Здравоохранении в конце концов позволил остановить поток смертных случаев от антисанитарии.

Он подвергал наказанию жителей Лондона за нарушение Закона Мозеса, гласившего: "Запрещено даже лагерные стоянки загрязнять отходами жизнедеятельности людей, необходимо их относить в сторону и засыпать землей".

Он воевал с жадностью домовладельцев, утверждая: "Предлагаемая система отвода нечистот путем растворения их в воде, которой затем можно удобрять землю, выгоднее, чем создание навозных и компостных куч".

Комиссия также утверждала, что очистка выгребных ям теперь невыгодное дело и что "следует привлекать полицию для наблюдения за чистильщиками, чтобы они при опорожнении выгребных ям не закупоривали водостоки нечистотами".

В 1844 г. началось сооружение закрытых центральных коллекторов, хотя уничтожение выгребных ям тогда еще не планировалось. Однако, поскольку их очистка была опасным и невыгодным делом, Комиссия предложила использовать "выносные сосуды", подобные бытовавшим в то время в Париже.

Тем временем инженеры разрабатывали сточную систему, которая, согласно Закону Мозеса, могла бы отводить отходы жизнедеятельности 2 миллионов человек из зоны их проживания. Комиссия организовала проведение экспериментов с "уборной типа ватерклозет (water closet - чулан с водой) и системой сточных труб" для английских городов и деревень.

Хотя сэр Томас Крэппер не усовершенствовал до конца свое изобретение, в Комиссию поступали десятки менее функциональных проектов. Конструкция "ватерклозета" все еще оставалась громоздкой.

Кроме того, по замыслу Комиссии, должна была быть построена полная "система сточных труб", которая "немедленно уносила бы нерастворимые или частично растворимые отбросы".

В 1858 г. "великая вонь" при подъеме воды в Темзе вынудила жителей Сити спасаться бегством, в то время как Парламент продолжал заседать за шторами, пропитанными хлорной известью. Состоятельные жители из высших классов обрызгивали простыни духами, чтобы отбить неприятный запах с улицы.

Старый сэр Марк Айзембард Брюнел вместе с сыном Айзембардом Кингдомом Брюнелом предложили план дренирования Лондона путем постройки дренажного тоннеля под Темзой длиной 1 600 футов по направлению к более низкому берегу реки. Их смелый план прокладки тоннеля базировался на идее сооружения щита диаметром 25 футов, позади которого двигались бы 9 рабочих, с помощью лебедок и тележек вынимающих грунт на поверхность. Тоннель диаметром 25 футов должен был проходить под руслом реки с уклоном от начальной глубины 35 футов до 121 фута на противоположном берегу.

Отчаявшись найти какой-то иной выход, Комиссия приняла этот дерзкий проект. В случае успеха Брюнелам удалось бы стать первопроходцами в этой области.

Работы продвигались быстро, как ни странно, обошлось без несчастных случаев, хотя молодой Брюнел чуть не погиб во время обвала крепления в нескольких футах от входа в тоннель.

Когда королева Виктория узнала об успешном завершении строительства, ее так захватила идея путешествия под Темзой, что она приказала построить небольшую железную дорогу с открытыми вагонами такой вместимости, чтобы Парламент в полном составе мог сопровождать ее в поездке по тоннелю.

Публика подхватила энтузиазм королевы. По требованию общества дренажный тоннель был превращен в модное место прогулок лондонцев. Железная дорога королевы Виктории стала туристской достопримечательностью. Вдоль тоннеля были установлены газовые фонари, сделаны тротуары и размещены лотки с сувенирами для посетителей тоннеля, которые вносили небольшую плату за прогулку под руслом реки. В настоящее время этот тоннель стал частью знаменитого лондонского метро - линия "Бейкерло".

Проведение железной дороги внутри тоннеля Брюнелов привлекло еще большее внимание к проблеме улучшения жилищных условий в Лондоне, население которого к тому времени достигло почти 3 миллионов человек.

"Свет в конце тоннеля" стал ярче

Гидравлические преимущества системы сточных труб и централизованной канализации Комиссия по Стокам представила в Парламент. Были построены специальные водяные резервуары для промывки существующих сточных труб, но становилось все более очевидно, что в канализационных коллекторах необходимы гладкая внутренняя поверхность и определенный уклон, обеспечивающие беспрепятственное движение потока.

Члены Комиссии полагали, что смывной туалет конструкции сэра Томаса Крэппера поможет окончательно "смыть" все проблемы лондонских стоков. Они с энтузиазмом считали, что "правильно спроектированная канализация с подачей воды в достаточном количестве сделает засоры столь редкими, что не будет необходимости регулярной очистки сточных труб".

Продолжение следует.

Перепечатано из журнала "Cleaner" с разрешения автора и "COLE Publishing", Three Lakes, Wisconsin, USA.

Перевод с английского О. П. Булычевой .

Воспроизведение рисунков В. Марфич .

КАТЕГОРИИ